Пилясова Александра Васильевна

Репрессированная по наследству. Как жилось Александре Пилясовой с клеймом «дочь кулака»

Александра Пилясова в мае готовится отметить свой столетний юбилей. Получается, ровесница Октябрьской революции! При упоминании о революции почтенная собеседница лишь горько вздохнула. У нее есть причины печалиться.

У этой до сих пор красивой женщины в душе совсем нет обиды ни на Ленина, ни на Сталина. В ее удивительно бездонных голубых глазах только мудрость — все понимающая и все прощающая.

— В Тирляне мы тогда жили. Отец — бывший офицер царской армии, красавец-мужчина, участник японской и германской войн. Вся грудь в наградах. Отважно воевал, был контужен. Маму очень любил. Он ведь ее совсем девчушкой встретил и влюбился с первого взгляда. Увидел ее в красивом платье (она была из обеспеченной семьи) на качелях — 15 лет ей тогда было, а он тертый калач, намного старше ее. Отца отговаривали, мол, зачем она тебе, совсем же малышка, что в ней нашел? А он ни в какую! В итоге добился-таки своего. Дружно жили. В семье три сына да я, самая младшенькая. Жили небогато, скромно, какие мы кулаки? В хозяйстве корова да лошадь. Родители трудились день и ночь. Хотели, чтобы мы, все четверо, получили хорошее образование. Я одна девочка в семье, да еще и младшенькая, любили меня сильно, баловали… С детских лет многое позабылось, а вот то что любили, такое разве позабудешь? Масленицу помню — лет семь, наверное, исполнилось. Ох, и хорошо было! Вся семья в сборе, нарядные, веселые. Э-э-эх, недолог был счастья век. Раскулачили…

Моя собеседница ненадолго замолкает. Но в глазах, повторю, не обида на превратности судьбы, а боль, которая не подвластна времени.

— Братья уже учились, хотели стать хорошими специалистами. Не получилось: власти сочли, что детям провинившихся перед Советской властью образование ни к чему. Отца сослали в Агаповский район Челябинской области. Мать поехала следом.

Тяжело заболевшему отцу в конце концов все же разрешили вернуться. Умер он в 1934 году, так и не поняв, за что его Советская власть наказала. Реабилитировали только в 90-е годы. В списке жертв политического террора в СССР, составленном по архивным данным, в том числе и по данным МВД Республики Башкортостан, дана краткая информация: «Пилясов Василий Михайлович, родился в 1873 г. Проживал: Башкирская АССР, Белорецкий р-н, Тирлян. Приговорен: в 1931 г. Приговор: раскулачен, выселен». Ну ладно отец, взрослый мужчина, но вот почему в этом списке оказалась она сама? В книге черным по белому написано: «Пилясова Александра Васильевна, родилась в 1917 г. Проживала: Башкирская АССР, Белорецкий р-н, Тирлян. Приговорена: в 1931 г. Приговор: раскулачена, выселена». Удивительно, чем провинилась 14-летняя девчушка?

Правда, ей все-таки удалось остаться в Тирляне. Жила у знакомых, стирала, убиралась, тем и зарабатывала себе на еду и кров. В школе ее сторонились, обзывали «дочкой кулака». А она очень хотела учиться, получить достойное образование. Не вышло — клеймо «дочери репрессированного» долго сопровождало ее по жизни. В старших классах дали понять — дорога в институт закрыта. Пришлось на мечте поставить крест.

В 17 лет пошла Александра в доменный цех Белорецкого металлургического комбината. Работала весовщицей. Аттестат об окончании восьми классов позволил ей стать незаменимым специалистом.

— А как удалось завоевать ваше сердце будущему супругу? — интересуюсь.

— Храбростью! Ухажеров хватало, да только как узнают, что я дочь репрессированного, глядишь, кавалера и след простыл. А вот татарский юноша настырным оказался, несмотря на то, что сразу выложила как на духу про свою «политическую неблагонадежность». Не испугался. Его к нам в доменный цех из Уфы как молодого специалиста прислали. Был мастером, затем поставили начальником смены. А как же, грамотный, деловой, сознательный. И угораздило же коммуниста в дочь кулака влюбиться, — встрепенулась Александра Васильевна, вспоминая супруга Абдуллу Абдрахимова. — Ухаживал, конечно, красиво. Провожал по вечерам, все честь по чести. А однажды кучера выслал ко мне домой, когда я проспала на смену. Времена были суровые, за опоздание могли привлечь к ответственности. За ним как за начальником закрепили лошадь с извозчиком, вот и прибыла на работу, как барыня какая. Хороший он был человек, настоящий интеллигент. Всякое в семейной жизни случается, но никогда не обижал. Его родители меня сразу приняли в семью, искренне полюбили. Свекровь татарские блюда научила готовить. А вот мои долго не могли смириться, что единственная дочка в мужья татарина выбрала. Потом-то мама полюбила зятя. Ему как молодому специалисту квартиру дали сразу, причем меблированную. В 1937 году у нас родилась дочь, но младенцем умерла от болезни. В 1939 году сын родился. А третья дочка Татьяна родилась уже после войны, в 1951 году.

Меня удивляет память собеседницы. Она помнит по именам друзей, подруг и даже тех, с кем когда-то давно работала. На войну мужа не забрали — стране нужна была сталь. Понятно, специалисты такой квалификации во время войны ценились на вес золота, а то и выше. «Бронь» была и у братьев Александры Васильевны, но младшему все-таки удалось добровольцем попасть на фронт — даже жену беременную оставил.

— Мы все отговаривали его. А он: хочу, говорит, смыть с семьи позорное клеймо. Вернулся по ранению. Снарядом ему живот разворотило. Рассказывал, как свои кишки обратно засовывал… Его санитарная собака спасла. Шел артобстрел, люди не могли помочь раненому. А вот собака, запряженная в саночки, добралась. Придерживая руками внутренности, сумел брат перевалиться в сани, только потом сознание потерял. Врачи зашили, как полагается. Наград у него было много. Смыл, значит, кровью клеймо «кулака» со всей семьи. После он работал на железной дороге в Тирляне, хорошую пенсию заслужил. Другие братья тоже хорошо работали, честно.

И сама она кем только не работала: и делопроизводителем, и секретарем, и продавцом.

— Помню, к нам украинцев прислали во время войны с оккупированных земель. Приняли их хорошо, постарались подыскать места, где полегче. И без того люди навидались такого, что не приведи господь. Но некоторые из них, кого определили ответственными за распределение талонов на продукты, начали пошаливать. Продукты стали пропадать и все такое. Пришлось на эти должности ставить тех женщин, у кого мужья партийные были. Помню, паек мне давали — 800 граммов хлеба, а мужу как начальнику смены в доменном цехе — килограмм в сутки. Вы и представить себе не можете, каково это было — работать в доменном цехе. Подошвы у ботинок плавились, а люди ничего, держались! Очков на всех не хватало, многие через это зрение потеряли. Тяжелые были времена. Чтобы как- то выжить, мы в частный дом переехали. К тому же тогда у нас Альберт сильно болел. Потеряв первого ребенка, очень боялись лишиться сына. Дом дали в рассрочку. Корову на подворье стали держать, поросенка взяли — его в подполе зимой держали, чтобы не замерз. На покос на Журавлиное болото ходили. Муж, будучи городским, косить не умел. А вот свекровь умела. Когда к нам приезжала, они с моей мамой ходили на сенокос. Мы и пшеницу в поле за 16-м цехом сеяли. Жать я умела — в Тирляне всему научилась. Во дворе ее молотили, зерно на мельницу отвозили. Смололи зерно — мука своя. Всю жизнь в этом доме и прожили. Вот сейчас дочка из Москвы приехала, Татьяна моя. Хочет меня с собой забрать, да вот переживаю, как же я там буду, привыкла ведь к своему очагу. 70 лет все-таки здесь прожила, шутка ли… Здесь в 1981 году муж от инфаркта скончался.

— Мама всю жизнь работала. На производстве себя не жалела, за нами успевала ухаживать и за скотиной присматривать, — рассказываете дочь Татьяна. У отца беспокойная работа была, ответственная, все время на заводе. До 85 лет она кур держала. Вот вы спрашиваете, в чем секрет ее долголетия. Не только в труде, хотя и это немаловажно. Она у нас очень добрый человек, нет в ее душе злобы, никогда никому не завидовала. Но самое главное — в свое время сумела подарить своим близким столько любви, что сейчас все к ней возвращается… Племянники постоянно навещают, души в ней не чают. Я при каждом удобном случае старалась приезжать, хотя и далеко. В Москве ее ждут, особенно мой внук.

Источник:
Пилясова, А. В. Репрессированная по наследству. Как жилось Александре Пилясовой с клеймом «дочь кулака» : [А. Пилясова в мае готовится отметить свой столетний юбилей. Беседа / записала А. Янбаева] / А. В. Пилясова. – Текст : непосредственный // Республика Башкортостан. – 2017. – 16 марта. – С. 6.

Ровесница революции

Долго жму на кнопку звонка, ожидая пока хозяйка дойдёт до ворот. В её 99 лет по-быстрому уже не получается… Александра Васильевна Пилясова родилась в год революции, в 1917-м.

– Сейчас, сейчас… Не спеши. Как бы не убиться на ступеньках, — отзывается хозяйка. – Тебе чего? Ты кто? — сухонькая и сгорбленная от вековой нагрузки бабуля наконец открыла мне, глянула выцветшими глазами.

– Ну заходи, отчего ж про себя не рассказать, — разворачиваясь к крылечку, настраивается на беседу Александра Васильевна.

Осматриваю когда-то обширное крепкое хозяйство. По всему видно: когда-то здесь кипела жизнь, но с тех пор всё основательно подгнило, покосилось и заросло травой. Заходим в дом: тепло, чисто и тихо – не гремит телевизор. Устроившись в большой комнате, начинаю беседу.

– Фамилия у вас редкая для Белорецка…

– В Тирляне мы, Пилясовы, жили. Три сына да я, самая младшая у родителей. В 31-м году нас раскулачили, — неторопливо, с остановками говорит Александра Васильевна. — А кулачить некого и нечего было — всего-то корова да лошадь во дворе. Отчитаться им надо было. Война когда началась, младший брат добровольцем пошел на фронт, жену беременную оставил. Мы все отговаривали его. Хочу, говорит, смыть с семьи звание «кулак». Вернулся по ранению, снарядом ему живот разворотило – смыл, выходит, «кулака». Вылечили его, работал на железной дороге в Тирляне, хорошую пенсию заслужил. Старший брат в сплавной конторе в леспромхозе трудился. Ещё один – в мартене нормировщиком работал. Он меня и устроил весовщицей в доменный цех.

– А чем запомнились военные годы?

– Не спеши. Всё видела, и плохое и хорошее… Замуж вышла девчонкой, двадцати не было. Его из Уфы прислали в техникуме учиться и работать на заводе. Мастером поставили, а потом начальником смены в доменном. Он старше меня на шесть лет был. А в доменном я недолго работала, в декрет ушла и больше туда не вернулась. Сына родила в 24 года, как раз война началась. После декрета в финансовый отдел перешла, в контрольно-счётное бюро. Я же еще и техникум закончила. Мы проверяли талоны на продукты, чтобы в магазинах их не воровали. Сначала поставили на это дело эвакуированных – одна из Орла, другие с Украины. Они и стали машакатить с талонами. А нам, поскольку мужья партийные были, доверили эти дела. Потом я рассчиталась оттуда. В магазине еще работала… Паёк мне давали – 800 граммов хлеба, а мужу, как начальнику смены в доменном цехе, килограмм в сутки. Мы тогда корову, поросёнка держали. На покос нас на Журболото брали в команду от конного двора. Помнишь, тут рядом через речку конный двор был? Потом муж заболел, инфаркт случился. Но он и не косил никогда, он же уфимский. Мы и пшеницу в поле за 16-м цехом сеяли, жать я умела, в Тирляне всему научилась. Во дворе её молотили, на Колюшину мельницу зерно отвозили. Тут рядом мельница была, помнишь? Смололи зерно – мука своя. На Пригородном поросёнка брали, в подполе зимой держали, чтобы не замерз.

– Давно ли в этом доме живёте?

– Так это Ишмаевых был дом. Их посадили, в начале войны было дело, они обувью торговали, кажется. А мы в казённой квартире жили и попросили частный дом. Нам его и дали в рассрочку. Муж еще в 80-м году умер.

– И где сейчас ваши дети и внуки? – киваю на фотопортреты на стене.

– Сыну уже 75, в Магнитке живет. Болеет крепко, а внуки по 12 часов работают. В огороде теперь уж заниматься некому. Дочь на десять лет младше сына, живёт под Москвой, в Химках. Училась на адвоката, но работать ей не пришлось. Муж у нее хороший, дочка и внучок. Мальчишке всего четыре года, балясник! Я, говорит, по-английски умею говорить… В октябре дочка приедет, заберёт меня с собой. Придется в Химки ехать… Душа болит, шутка ли, 70 лет прожила на одном месте…

А девушка ко мне из собеса приходит по пятницам. Приберётся, продукты принесет, какие попрошу. Про своё расскажет, про моё послушает. Пенсии мне хватает, я ведь не пью, – без улыбки шутит Александра Васильевна. – Вот только таблетки пить надо, приболела я сегодня, врач должен приехать, ворота открытыми держу.

Догадавшись, что пора закругляться, предупреждаю бабушку, чтобы крепче держалась на крылечке за перила и никому не открывала дверь. Место здесь глухое, а народа сейчас всякого вдоволь.

Источник:
Пилясова, А. В. Ровесница революции : [А. В. Пилясова родилась в год революции, в 1917-м. Беседа / записал Л. Швец] / А. В. Пилясова. – Текст : непосредственный // Белорецкий рабочий. – 2016. – 1 октября. – С. 1.