Дорога жизни (участник Великой Отечественной войны А. Н. Микрюков во время блокады Ленинграда служил водителем на «Дороге жизни»)

Зайдя в гости к своей бабушке Людмиле Алексеевне Веричевой, я застала её в слезах: она смотрела телевизор, шёл фильм «Ладога», посвященный 70-летию снятия блокады Ленинграда. Видя моё недоумение, бабуля начала свой рассказ. Оказывается, её отец, мой прадед, во время войны служил именно на Ладоге.

Мой прадедушка Алексей Николаевич Микрюков попал на фронт в конце 1942 года, тогда ему едва исполнилось 17 лет. На фронт в таком возрасте не брали, но он был не по возрасту крупным, и ему не составило особого труда приписать один год. Это был переломный год в Великой Отечественной войне, шли бои за Сталинград, немцы подошли к Кавказу, Волге. Дрался блокадный Ленинград. Призывался прадед летом из Кирова. Несколько дней обучения – и на Волховский фронт.

Ещё мальчишкой он работал в леспромхозе, там научился водить машину. Это умение прадедушке пригодилось, когда он попал на фронт. До наступления зимы дед возил генерала, а когда Ладога покрылась льдом, его отправили возить грузы в блокадный Ленинград. Дали ему самую популярную в то время машину ГАЗ-АА, «полуторку». Возил он в Ленинград в основном, мешки с мукой, иногда ящики со снарядами, а в обратный путь возил раненых, детей, женщин. Машины шли колоннами днём и ночью. Страшно было только первую неделю: а вдруг лёд треснет, и он не успеет выскочить из машины. В кабине было холодно, так как одну дверцу шофёры снимали на случай, если машина попадёт в полынью. Для того чтобы совсем не замёрзнуть, в кабине стояло ведро с горящими углями, да одежды было много, шофёры ее давали тем, кого везли в кузове обратно. Дорога по льду озера была не близкой. Через неделю дед привык. И даже когда был обстрел колонны, и впереди машины уходили под лёд, он, не останавливаясь, объезжал полынью и несся дальше. Останавливаться было запрещено: машина становилась на белом снегу хорошей мишенью для вражеских самолётов. Страха не было, была одна мысль: быстрее доехать до берега, разгрузиться, взять новый груз и обратно. За сутки делали по три рейса, иногда по четыре. Чтобы не уснуть за рулём, вешали сзади над головой котелок, а в него клали всякие гайки, кусочки железа. Машина идёт, котелок дребезжит, шум спать не даёт (к шуму мотора шоферы привыкли и часто засыпали под него).

Когда блокада была прорвана, прадедушку отправили на другие участки фронта. Так он и прослужил шофёром до конца войны. Много чего было за эти годы, но самыми памятными были месяцы, проведённые на Ладоге. Именно там прадед испытал всю тяжесть и ужас войны. Вспоминать об этом не любил, и только однажды рассказал моей бабуле, в день празднования 50-летия со дня Победы в Великой Отечественной войне.

Мой прадед был награждён орденом Отечественной войны, а за «дорогу жизни» он получил медаль «За оборону Ленинграда» и считал её самой большой наградой. Прадедушки уже нет в живых, война подорвала его здоровье. Но память о нём живёт. Его дети, внуки и правнуки помнят его и гордятся им. Нам есть с кого брать пример!

Источник:
Узбекова, К. Дорога жизни : [участник Великой Отечественной войны А. Н. Микрюков во время блокады Ленинграда служил водителем на «Дороге жизни»] / К. Узбекова. – Текст : непосредственный // Белорецкий рабочий. – 2014. – 19 февраля. – С. 6.