О блокаде города на Неве мы забывать не смеем (белоречане – участники и свидетели обороны блокады Ленинграда)

В Великую Отечественную войну свыше семи тысяч белоречан воевали под Ленинградом, 886 – погибли, около двух тысяч – пропали без вести.

В Белорецке сегодня живут две свидетельницы тех страшных событий. Галина Андреевна Фёдорова и Кира Александровна Буркова родились в Ленинграде, блокаду они пережили, будучи маленькими девочками. Несмотря на солидный возраст, до сих пор они всё отчётливо помнят и с болью в сердце рассказывали об этом школьникам на встречах, которые проходили в прежние годы в Дни воинской славы. Удивительно, как детская память может хранить эти страшные воспоминания на протяжении стольких десятков лет. Из рассказов ленинградок ребята узнавали о бомбёжках города на Неве, о голоде, блокадном хлебе, смертях и ужасе тех лет. Те, кто жили на окраине Ленинграда, выживали своим подсобным хозяйством. Женщины помнят и Дорогу жизни по Ладожскому озеру. Уже после войны они оказались в наших краях, завели семьи и живут в Белорецке.

Глава администрации Белорецкого района А. Иванюта поздравил Г. А. Федорову с 80-летием полного освобождения Ленинграда от фашистских захватчиков и снятия блокады города

Глава администрации Белорецкого района А. Иванюта поздравил К. А. Буркову с 80-летием полного освобождения Ленинграда от фашистских захватчиков и снятия блокады города

Глава администрации Белорецкого района Андрей Иванюта поздравил Галину Андреевну и Киру Александровну с 80-летием полного освобождения Ленинграда от фашистских захватчиков и снятия блокады города, которая длилась 872 дня – с 8 сентября 1941-го по 27 января 1944 года. И мы от имени читателей газеты желаем всем, кто пережил годы блокады в одном из самых красивых городов России, крепкого здоровья и тепла от своих близких и родных.

Из воспоминаний уроженца Нижнего Авзяна Михаила Ильича Косова: «Последний мирный день был субботним. Вместе с сыном мы боронили землю для посева. Вдруг увидали издалека, что на здании сельсовета появились красные флаги. Выпрягли лошадь из бороны и отправились домой. А около сельсовета уже митинг идёт, женщины плачут. И у всех на устах одно слово: война. Через два месяца принесли мне повестку. Сначала прошел курс обучения в Алкино, ну а потом отправили на фронт.

Попал я в Ленинград. Туда нас переправляли через Ладогу на баржах. И только доплыли до середины, как начался обстрел с воздуха. Слава Богу, жив остался. Город был ранен, как человек, побывавший в бою. Распределили меня в роту охраны. Мы охраняли военные заводы, где изготовлялись боеприпасы.

Немцы не жалели ни мин, ни снарядов. Было время, когда штурм с земли и воздуха продолжался целыми часами. Враг был у ворот Ленинграда. Со дня на день ожидался новый штурм. Танки гитлеровцев в четырех километрах от залива. Обстановка накалилась до предела, но никто из ленинградцев не паниковал и не пытался бежать из города. Все были настроены защищать город до конца.

Наши войска плотно держали изнутри блокадное кольцо. Задача охранных рот заключалось в том, чтобы никого посторонних к заводам не допускать. Были такие, которые под одеждой прятали взрывчатые устройства и старались войти в контакт с солдатами, предлагая хлеб, колбасу и другие продукты.

Однажды стоим на посту. Тихо. Брезжит рассвет. От окраины парка идёт человек. Пройдёт немного, остановится, выждет время и снова идёт. Близко подойти, видно, боится. Мы наблюдаем из-за дерева. Сначала думали, это работник завода, но уж больно плотный и здоровый на вид был. Мы к нему — а он как двинет от нас! Ну, догнали мы его, конечно, и повели в дежурку. Оказался диверсантом. Обнаружили у него пять гранат, несколько мешочков с каким-то порошком и две буханки хлеба. Хотел пробраться на оборонный завод.

А тут начался сильный артобстрел. Только успел оглядеться по сторонам, как у меня над головой снаряд бахнул! Я упал. Другой снаряд попал в дерево рядом со мной. В каких-то двух шагах был от смерти. Снаряды – ж-ж-жи… ж-ж-жи! Я лежу, смотрю – самолеты. И такая тут, Господи помилуй, бомбежка началась! Конец света ровно. Земля ходуном ходила…

Но самым страшным был в блокадную пору голод. Не хватало хлеба, сидели без воды, дров, тепла, света. Даже дневного света не видели: во многих домах от обстрелов повылетали стёкла. Окна были забиты фанерой, заткнуты тряпьем, матрасами… Темнота эта угнетала.

Сначала люди гибли от бомб, а потом появились убитые голодом. Люди умирали целыми семьями, умирали везде – дома и прямо на улице.

В домах ленинградцев – разбитые окна, распиленная на дрова мебель. Стучишь в квартиру долго-долго. Кажется, что там все умерли. Потом слышится какое-то шарканье. Открывается дверь. В квартире, где температура такая же, как и на улице, появляется замотанное бог знает во что существо…

Ели дроздов, собирали мучной клей от обоев, ели кошек, собак, ворон, отваривали приводные ремни… Лебеда, крапива, дикий щавель считались деликатесом. Помогла выжить дорога через Ладогу – Дорога жизни. Единственное сообщение с внешним миром. Но дорога была очень опасной. Были случаи, когда машины проваливались под лёд. Самое страшное, когда дорогу начинали бомбить самолеты. Любой караван двигался медленно, впереди всегда шел человек и разгребал снег: боялись ям от снарядов – там лед был некрепкий.

Приближения весны не ждал никто. Не хотели мы тёплого солнышка, чтобы не исчезла наша Дорога жизни. Но она настала, весна 1942 года. Ленинград выходил из той страшной зимы. Трудно, но выходил. Надо было спасаться от весенней эпидемии: очистить дома, квартиры, убрать с улиц трупы, нечистоты. Ленинградцы шли на очистку города, как на фронте солдаты шли в атаку. Чаще всего мы находили мертвых людей на кухнях, а в одной квартире увидели такую картину: мертвая мать и прижатый к груди мертвый младенец».

Из воспоминаний Фёдора Маркина, участника битвы за Ленинград:

«31 декабря 1942 года. Блокадный Ленинград. За полчаса до наступления Нового года. По соседству с местом дуэли А. С. Пушкина на Чёрной речке расположился штаб отдельного 134-го минометного полка резерва Главного командования.

Я, старший сержант и мои знаменитые боевые дружинники – связисты, почти все белоречане, в сборе. По случаю новогоднего праздника со свежеподшитыми воротниками – прямо молодцы да и только – ждём прихода 1943 года. Всем двенадцати вместе не наберется и 102 лет. Нам ли умирать?

Мертвецкая тишина. Ребята пишут письма своим далеким любимым, мамам и на деревню дедушкам. Лишь у меня скребут кошки по сердцу. Слежу за своими телефонными делами и чувствую, что непременно что-то должно произойти. Неспроста немец замолчал. Такой тишины не помнится давно.

А через полчаса, как раз в момент наступления Нового года, земля ушла из-под ног. Из щелей накатов блиндажей посылались комья глины и щебня. Немец послал нам «пламенное» поздравление из всех стреляющих стволов.

От начальника поступила команда: «Старший сержант – за коммутатор! Всем связистам на повреждение».

И все мои земляки убегают в болотную снежную и огненную круговерть. Для многих она стала последним приютом. Остались неотосланные письма, несбывшиеся мечты. А мне вспомнились слова знаменитого предка: «Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет!»

Да, нам было неописуемо трудно. Но мы выстояли, победили в те трудные дни прорыва блокады Ленинграда».

Источник:
Ткачев, А. О блокаде города на Неве мы забывать не смеем : [белоречане — участники и свидетели обороны блокады Ленинграда] / А. Ткачев. – Текст : непосредственный // Белорецкий рабочий. – 2024. – 26 января. – С. 14.