Этот день невозможно забыть

Взрыв четвёртого блока Чернобыльской АЭС 32 года назад стал крупнейшей аварией за всю историю атомной энергетики. Накануне памятной даты мы побеседовали с Фанилем Фазлыевым, который весной 1989 года в течение месяца работал на девятом этаже этого объекта.

— 26 апреля 1986 года — дату взрыва — я хорошо помню, как и другие памятные дни. А тогда и во сне не могло привидеться, что попаду в это неприятное место, — рассказывает Фаниль Анфакович. — Мне было 32 года. Семья, двое детей. А тут повестка из военкомата: командировка в Чернобыль. Слухи разные были про ту аварию. Ну, раз надо, значит, поедем ликвидировать. С полмесяца жили в Тоцких лагерях Оренбургской области, ждали отправки.

Когда приехали в Чернобыль, было уже тепло. Заметил, что с одной стороны лес стоял зеленый, а с другой – листва черная. Деревни вокруг брошены. Собаки, оставленные жителями, крутились вокруг нашей столовой. Через день-два у всех нас шею разнесло: щитовидная железа распухла. Потом опухоль спала, наверное, организм привыкал, только у всех по-разному. Поначалу мы хозяйственные дела выполняли, обивали свинцовыми листами дозорный пост часового. Много новой техники в котлован загнали и землей засыпали. Наверное, всё с сильной радиацией было.

 Фаниль Анфакович Фазлыев

— А какие работы на станции выполняли?

— Нам много не рассказывали. Для чего строим, где что находится – не интересовались. Тогда это было не принято. Быстро поднимаемся по лестнице на девятый этаж, на спину тебе кладут непромокаемый мешок с жидким бетоном и по влажной марлевой дорожке метров тридцать — бегом к окошку. В окно выливаешь и бежишь обратно. Одежда – солдатское х/б, защита – респиратор «Лепесток». Впереди — направляющий с дозиметром бежит. Где радиация выше – за ним обходим. И у меня карманный сигнализатор. По нему потом записывали, сколько облучения набрал. Три-четыре минуты уходило на эту работу. Два раза сбегал, сидишь, отдыхаешь в отстойнике. Бывало, один раз сбегаешь и больше не пускают. Помылся в душе, выходишь, — к тебе дозиметр подносят. Звенит. Идешь мыться еще. И так девять дней подряд. Потом недельный перерыв. Отдохнул. И еще двенадцать рабочих дней. Вот и вся командировка.

— А жили где?

— В палаточном городке за пределами 30-километровой зоны. К станции смену за сменой на автобусах привозили. Нас, которые на реакторе саркофаг бетонировали, в Белорецке осталось четверо. А справка о работе в Чернобыле пришла только через четыре года. Пока молодым был, проблем не было, в 2010-м году (мне 50 лет было) инфаркт перенес, шунтирование делали в Уфе.

— Значит, за вами, чернобыльцами, врачи следят?

— Да, на обследование каждый год ходим. В Уфу, в госпиталь отправляют. Три раза ездил. Теперь уж надоело. Медаль вручили за работу на укрытии.

26 апреля каждый год у памятника собираемся, постоим, пообщаемся. Сегодня, когда про Чернобыль столько рассказали по телевизору, понимаю, какую мы важную работу провели. Надеюсь, такое больше никогда не повторится.

ликвидаторы аварии на Чернобыльской АЭС

 

Более 600 тысяч человек участвовали в ликвидации последствий Чернобыльской аварии. В течение первых трёх месяцев после катастрофы погиб 31 человек, еще 19 смертей (с 1987 по 2004 годы) эксперты относят к её прямым последствиям.

134 человека перенесли лучевую болезнь.

115 тысяч человек из 30-километровой зоны были эвакуированы.

90 тысяч человек в том же 1986 году участвовали в строительстве бетонного саркофага над разрушенным реактором. 

Источник:

Фазлыев, Ф. Этот день невозможно забыть [Текст] : [беседа с ликвидатором аварии на Чернобыльской АЭС Ф. А. Фазлыевым / записал Л. Швец] / Ф. Фазлыев // Белорецкий рабочий. – 2018. – 27 апреля. – С. 2.