Господу извещу печали моя…

В этом году исполняется 100 лет с начала Первой мировой войны 1914-1916 годов.  Многим молодым людям, пожалуй, неизвестны главные итоги той войны: 10 миллионов погибших и 20 миллионов раненых и искалеченных. Еще 10 миллионов человек в те годы погибли от эпидемий и голода.

За 85 лет своей жизни я немало слышал от старших о Первой войне. Были на ней и многие белоречане, а часть из наших солдат попала в плен. Еще в детстве, когда я жил в Узяне, старики вспоминали имена побывавших в плену земляков: Тимофей Мошин, Спиридон Будуев, Федот Васильевич Сафонов, дядя моего отца по линии его матери, Иван Иванович Кузнецов,– родственник по линии моей матери. К слову, его помнят многие пожилые узянцы. В доме, где жил этот добрейший человек, сейчас живет его внучка Лариса Яковлевна Кириллова, бывшая учительница математики.
Я встречался с Иваном Ивановичем будучи уже взрослым человеком, после службы в армии. Тогда он рассказывал, как неделями они сидели в окопах без еды и воды. Рассказывал и о том, как приходилось выживать в плену. Немало говорил и о немецком характере, привычках. Сам же я в 1951-54 годах служил в четвертой Краснознаменной гвардейской орденов Суворова и Хмельницкого Киевско-Лодзинской зенитно-артиллерийской дивизии группы советских войск в Германии. В дивизии было три полка. В 257 полку в течение года я был наводчиком 37-миллиметровой зенитной пушки и еще два года — санинструктором в полковом лазерете. Дивизия стояла в 35 километрах от Дрездена и в двух километрах от городка Кенигсбрюк в Нойес лагере. Нам рассказывали, что до 1941 года в Лагере стояла конная армия Паулюса. К слову, мне довелось его видеть в Германии, когда он вернулся из российского плена. При мне в этом большом лагере располагалась артиллерийская бригада, имевшая на вооружении 45-миллиметровые минометы и другую технику. Сразу за лагерем начинался полигон Шмаркау площадью три на восемь километров. В войну Нойес лагерь и этот полигон были одним из центров подготовки танкистов перед отправкой на Восточный фронт. Мы также учились на этом полигоне стрелять по фанерным макетам танков и самолетов: летит самолет и на тросе тащит большой мешок с песком. При прямом попадании в мешок или в макет танка артиллерийский расчет получал отпуск на родину. Увольнительных в город не было, поскольку связь с местным населением была запрещена. И это понятно: шла холодная война, и атмосфера шпионажа нагнеталась с обеих сторон. Хотя посещения зоопарка или бассейна, а также встречи с германской молодежью в коллективном порядке в сопровождении старшего офицера бывали. В самом же лагере было все свое – продуктовые киоски и промтоварные магазины, дом офицеров, куда строем ходили смотреть фильмы, в каждом полку были свои клуб, библиотека, спортивные площадки.
Так вот у края этого полигона есть кладбище военнопленных, похороненных еще в первую мировую войну. Мне пришлось тогда побродить по нему. Слева похоронены итальянцы, справа — французы, а посередине лежат наши, русские. Как и в любой войне, пленные умирали от ран и болезней. На каждой могиле стоит деревянный крест, на каждом кресте прибита белая эмалированная пластина, на которой написано черной краской имя и фамилия умершего, отчество и год рождения не указаны. Кладбище было ухоженным, и шефствовала над ним молодежная организация наподобие нашей комсомольской или пионерской. Я тогда, читая таблички, обошел все русские захоронения: Иван Петров, Кузьма Сидоров, Николай Федотов и т.д. Искал я брата моего деда Семена Терентьевича Точилкина, родного дяди моего отца. По рассказам отца и деда, он был ранен, земляки видели его пленным. Домой он не вернулся. Однако могилы с его именем я так и не нашел.
Рядом с кладбищем стоит монумент с надписью: «1914-1916 годы. Господу извещу печали моя. Русские пленные своим товарищам». Рядом на постаменте — скульптура русского солдата, на голове что-то похожее на пилотку, на ногах – что-то вроде лаптей. Один из наших дивизионных политработников объяснил, что, очевидно, лагерь для пленных находился в этих же местах. Немцы заставляли их строить дороги, мосты и прочие объекты. Рабочих кормили, давали сахар, махорку и немного денег. Как раз тогда, по просьбе русских пленных и был построен этот монумент на заработанные ими деньги.
Я был удивлен: почему немцы не снесли монумент во время Второй мировой войны? Ведь на этом полигоне ежедневно бывали на занятиях тысячи немецких солдат, которых здесь обучали убивать русских! Я знаю, что на оккупированных территориях немцы уничтожили очень много памятников. А у себя дома памятник своим врагам не тронули!