На чём стоит Верхний Авзян
Старинное русское село в Белорецком районе держится верой, надеждой, любовью
Спросил я у Михаила Петровича Телятникова, восседавшего в кресле главы сельского поселения Верхнеавзянский сельский Совет, каким образом он угодил на этот «электрический» стул. Он отделался шуткой: «Давно тут сижу – девятнадцать лет. Шел, очнулся – сельсовет…»
Сельсовет – не Дума
А если серьезно, то на молодого работника Верхнеавзянского леспромхоза в Белорецком районе давно обратили внимание: деловой, ответственный и главное – неравнодушный к проблемам не только производственным, но и житейским, к людям относится с вниманием и сочувствием. Начинал с рабочего, стал инженером-технологом. Если бы не распалось предприятия под напором экономических реформ 90-х разрушительных, и сейчас бы трудился там.
От леспромхоза сегодня мало что осталось: два крана на ржавых рельсах, застывших под снегами и дождями, остатки древесины, здание да всякий хлам на территории. Раньше он давал работу практически половине мужского населения села. Его продавали и передавали несколько раз из одних небрежных рук в другие, бесхозяйственные, хваткие до личной выгоды, пока не распатронили остатки.
О больном глава старается не говорить и не вспоминать. Было – быльем поросло. Только печаль да тяжелая память в сердце у людей. Но село живет и здравствует вопреки всем передрягам и благодаря силе духа и упорству, трудолюбию и оптимизму его жителей.
Вот спросил Телятникова про веру в Бога.
Он с отчаянной смелостью признался:
— Не верю. Всю жизнь был атеистом. Хотя ч уважением отношусь к верующим, к священникам.
Но тех, кто когда-то с партбилетами в кармане гнобил верующих, а сегодня стоит со свечкой в первых рядах в храме, не понимает и не принимает.
Не исключает, что пришел человек к вере своим непростым путем, но такая стремительная перемена – не от лукавого ли?
Впрочем, судьей он тоже не выступает.
Как главу его заботят сегодня все проблемы, которыми живут люди: и прокладка водопровода, и ремонт дороги, и восстановление храма Казанской Божьей Матери, которое ведется уже не один десяток лет и никак не завершится.
Забот у главы – выше крыши: как отремонтировать мост, отсыпать дорогу, подготовить школу к предстоящему учебному году, проложить водопровод, найти деньги, материалы, «взбодрить» подрядчиков. Ему бы жаловаться традиционно на проблемы, а он говорит о высоком, о духовном. О том, как много значит для авзянцев поклонный крест. О том, что теперь на Казанскую, которая по традиции ежегодно отмечается в селе в июле, 21 числа, народ поглядывает с не меньшим трепетом не только на древний храм, но и на поклонный крест.
Говорит глава о музыке, о культуре, о детях. И о своих сподвижниках-единомышленниках, которые ему помогают во всем.
Спросите Серегиных
Владимир Павлович Серегин, директор сельского Дома культуры, — один из его сподвижников.
Директор местной средней школы Валентина Алексеевна Серегина – другой, не менее надежный и ответственный.
Валентина Алексеевна с порога отметает все подозрения в семейственности:
— Много Серегиных в Авзяне. Но не родственники мы, а однофамильцы.
Для пущей убедительности прочитала стихотворение:
— Вы Авзян на карте не ищите,
А езжайте и Серегина
спросите.
Если встретится Серегин вам,
Значит, все – приехали
в Авзян.
Она поведала о причудливой судьбе верхнеавзянских фамилий:
— У нас они двойные – уличные и семейные. У меня девичья фамилия Слепова. А по-уличному – Опочкина. К примеру, все Аверьяновы – по-уличному Пугачевы. Есть у нас и Салаваткины. Значит, Салават Юлаев, по всему, здесь тоже был, если есть такая фамилия. Кого-то называют Петька-Пугач. Не иначе, он ведет свою родословную от Емельяна Пугачева-бунтаря. Это царица Екатерина Великая, чтобы извести саму память о бунтовщике, велела его возможных наследников, да и всех, кто знал и видел Пугачева, именовать неблагозвучными фамилиями – Тупицыны, Дураковы. Мы, конечно, собирали историю фамилий. Все это уходит в прошлое, но мы стараемся не забывать ее. Я этим занималась, когда еще училась в Орском педагогическом институте.
А вот песни и традиции помогают сохранять другие Серегины – названный уже выше Владимир Павлович и его супруга Гузель Мирзаевна. Она 33 года назад приехала сюда молодым специалистом, тут-то ее и окружил своим вниманием будущий супруг.
Гузель Мирзаевна не просто жена, она тоже директор – музыкальной школы. В которой учатся около ста детей.
Серегины про надежду, веру и любовь тоже ничего не скажут. Говорят о своей работе.
— Как уживаются два директора в одном Доме культуры. На втором этаже которого располагается и музыкальная школа? Как, наконец, они уживаются просто в своем доме?
— Очень даже хорошо. – весело отвечает Серегин – глава семейства.
— Детей вырастили, вот теперь внуков они нам подкидывают на лето, — вторит жена, тетёшкая на руках внучку.
Они не преувеличивают своего значения и роли в сохранении верхнеавзянских традиций:
— Люди сами хранят и помнят.
Это конечно, так, но с маленьким уточнением. К примеру, только в Авзяне и благодаря Серегиным сохранился такой песенный день под названием сипеньки. Это когда народ, уставший после праздника, скажем, после Троицы, уже не поет чистыми голосами, сипит песню. А сделали из этого сипенья настоящее народное представление именно супруги Серегины.
— Очень интересно получается, ей-богу, — говорит Серегин.
В музыкальной школе детвора кроме сольфеджио, нотного стана и игры на классических инструментах постигает искусство музыкального исполнения на гнущейся пиле-двуручке, на утюгах, на стиральной доске. Не удивляйтесь. В руках народных умельцев эта бытовая утварь превращается в великолепные инструменты…
Владимир Павлович со смехом вспоминает, ка лет пять назад заезжие гастролеры из Магнитогорска решились было пошатнуть нравственные устои верхнеавзянцев:
— Давайте, говорят, мы привезем вам стриптиз.
— Вы, ребята, поостерегитесь – народ здесь крутой, живет традициями, он ведь вас, охальников, на вилы может посадить…
Династическое древо Прохоровых
В сельской школе есть место, где хранится вся история старинного села. Это небольшой музей, уголок русской избы, несколько стендов из современной истории. Хранитель и руководитель всего этого исторического наследия – учитель истории Татьяна Прохорова.
Татьяна сама – из учительской династии Прохоровых.
— Прохоровы – учительская фамилия. Тринадцать человек их было в истории Авзянской школы. Прохоровы у нас зачинатели всей образовательной светской деятельности, — говорит директор школы Серегина.
— Один из наших представителей, — говорит Татьяна Прохорова, — работал и в церковно-приходской школе. Был регентом в церковном хоре.
Чтоб не зашкаливала политкорректность
Верхнеавзянская средняя школа является русской школой национальной культуры. Разумеется, в первую очередь – это обычная общеобразовательная школа, которая дает фундаментальные знания. И практические навыки: с 1967 года здесь действует класс автомобильного дела, уровень преподавания в котором не уступает специальным учебным заведениям.
Оборудование далеко не по последнему и даже не по предпоследнему слову техники: на стендах образцы узлов, скоростных коробок с советских, наверное, полуторок. А качество подготовки – позавидовать можно. Здесь учат не просто рулить, но и разбираться в двигателях, узлах, механизмах. Вместе с аттестатом зрелости ребята и девчата (!) получают водительские права категории B и C.
— Наши выпускники сдают экзамены наравне со взрослыми, — гордится преподаватель автодела Сергей Иванович Волков. – По теории у наших ребят практически никогда не бывает «завалов». Не сразу сдают вождение. Это и понятно: здесь особые требования. Есть еще одна причина: в Авзяне нет ни одного светофора.
В школе и сегодня неплохая «автобаза»: в гараже стоят семь автомобилей. Два грузовика, два автобуса. Две легковушки для уроков вождения и одна ассенизаторская машина. Здесь сохранили работу ЮИД – юных инспекторов движения. Казалось бы, атавизм советского прошлого. А ведь ничто так не укрепляет и не цементирует знания ПДД, как ответственность за регулировку дорожного движения. Тут ошибиться нельзя: не так и не туда жезлом махнешь – и пожалуйста тебе, авария… У мальчишек и девчонок есть и своя форма инспекторов, на соревнования выезжают.
Школа – это и страшная стенгазета под названием «НАРКОВИЧПОСТ».
— В каждой школе должен быть такой пост, — поясняют учителя. – Бывают гости, которым интересно все знать о школьной жизни, а бывают проверяющие: «Как, у вас нет наркоманов?! Тогда мы идем к вам!»
Национальная школа – это и народные песни, и старинные обряды, традиции. Это и предметы быта, собранные детьми и взрослыми в музее.
Это и ансамбль, в котором детвора в народных костюмах танцует и поет.
Это и более глубинное и сокровенное.
— Я побывала в этом году на Рождественских чтениях в одной их московских русских школ, — поделилась впечатлениями Валентина Алексеевна. – Нам показали хорошо оформленную русскую избу. Спрашиваю у московских хозяев: «А где у вас красный угол? В любой русской избе есть такой, где висит икона. Где у вас икона?» — «А нельзя, — отвечают. – Неполиткорректно. Можно задеть чувства других людей». – «Сделайте, — говорю, — для политкорректности еврейский дом, татарский, любой другой. Но русская изба без красного угла – не изба, как и красный угол без иконы – не красный».
Политкорректность нынче зашкаливает. Политкорректность, по мнению Валентины Алексеевны, не в том, чтобы стыдливо прятать свое, а в том, чтобы уважать чужое. Этому в Верхнем Авзяне учат детей, как говорится, с младых ногтей. И в школе, и в семье.
Источник:
Макаров, И. На чём стоит Верхний Авзян. Старинное русское село в Белорецком районе держится верой, надеждой, любовью [Текст] / И. Макаров // Единая Россия-Башкортостан. – 2015. – 13 августа. – С. 3, 4.