Гиблое место

Верхняя Тюльма, Кузъелга, Капкалка, Нура, Ермотаево – названия этих спецпоселков Белорецкого района стали привычны для наших читателей, знающих или интересующихся временем сталинских репрессий. Но в тридцатые годы жители не только нашего района произносили эти названия шёпотом или вполголоса.

В то время это были гиблые места – адреса для высылки новых врагов народа. Добрая половина новосёлов умирали там в первый же год пребывания. Власть объявила их кулаками-мироедами, врагами народа, обнесла бараки колючей проволокой и поставила по углам вышки с часовыми.

Молодая власть советов не могла утверждаться без врагов внешних и внутренних. На их роль в стране, пережившей страшные времена гражданской войны и голода, хорошо подходили крепкие крестьяне, у которых в хозяйстве были лошадь, корова или, к примеру, паровая молотилка. Впрочем, врагами удобно было назвать и совсем небогатых, но слишком говорливых. Или молчунов, искоса посмотревших на председателя. И вот уже приходил в их дом сельсоветовский конвой во главе с уполномоченным чекистом, чтобы за 24 часа выселить и сопроводить односельчан в один из названных выше поселков. Такого рода историй, присланных нашими читателями в последние годы, немало было опубликовано и в нашей газете.

Как вам такой факт: на территории спецпоселков – между бараками и в метре за колючкой чернела земля. Вся трава была съедена заключенными. Однако через год-полтора организаторы этого террора несколько опомнились, ввели продуктовые пайки и ослабили режим. Еще через несколько лет врагам народа разрешили развивать подсобные хозяйства, чтобы смертельная статистика не коробила высокое начальство. И уж почти отменили охрану спецпоселков в годы, когда главным стал призыв: «Всё для фронта! Всё для Победы!»

Тогда и молодежь из неблагонадежных кулацких семей сгодилась, чтобы закрыть страну от наседающего фашизма. Но окончательно отменили нечеловеческие законы только после смерти вождя всех народов. Напомню, это был март 1953 года.

Новые властители, правда, не торопились признать преступления своих учителей. Целых полвека не поощрялись и соответствующие разговоры. Лишь в 90-е стали открываться архивы, прокуроры отменили преступные приговоры, объявив и умерших, и живых невиновными. Обновленная пресса начала рассказывать о черных временах недавнего прошлого. В наши дни эксперты от разных политических партий (каждый по-своему) комментируют число миллионов граждан, подвергшихся репрессиям.

Отдельная тема – память о безвременно умерших от искусственного голода, погибших от особого режима. Возле каждого из названных поселков были кладбища. Покоятся там и старики, так не увидевшие лучших времен, и молодые, которым не дали участвовать в строительстве новой страны, и дети, даже не подержавшие в руках букварь. Помните, газетные воспоминания живых еще детей и родственников репрессированных? Поутру по улице проезжала телега, собиравшая трупы умерших ночью.

У нас, детей и внуков людей, выживших в репрессиях, теперь есть хорошее жилье. Правнуки репрессированных, как и прочие молодые россияне, не знают, что такое голод. Они хорошо одеты, многие ездят на красивых машинах, а успешные бывают на российских и зарубежных курортах. Надо ли им, большим и маленьким, говорить, что так было не всегда? Надо ли надоедать рассказами об ужасе ожидания завтрашнего, еще более голодного дня? Я считаю, что надо! Надо для того, чтобы это тяжкое прошлое никогда не вернулось.

В принципе, каждая такого рода семейная и общая история должна быть прочитана потомками под роспись, как на производстве, когда проводится инструктаж по безопасности.

А еще для всех будущих поколений в перечисленных поселках на муниципальные деньги, сборы граждан и предприятий были обустроены могилы, установлены памятники.

В эти дни инициативной группой потомков репрессированных достраивается памятник и в спецпосёлке Нура. Теперь уже многие и не знают, что в 30-50-е годы так называлась территория, ограниченная цехом № 16 БМК, микрорайоном общества слепых и речкой Нурой. Да-да! Именно эта прежде пустынная окраина Белорецка была огорожена колючей проволокой, за которой в 22 бараках ютились 500 семей врагов народа. Большая часть населения спецпосёлка использовалась для работы на Белорецком металлургическом заводе, кто-то – на кирпичном заводе, в сельхозартели и других предприятиях города. Были здесь вышки для часовых, злые овчарки и комендант. Впрочем, последнего коменданта обитатели посёлка вспоминали добрыми словами. Спецпосёлок Нура в 30-е годы стал незаслуженным и смертельным наказанием по меньшей мере для 300 ссыльных, чьи безымянные могилы находятся на старом кладбище в Октябрьском микрорайоне Белорецка.

По согласованию с муниципалитетом камень с памятной табличкой расположили неподалеку от моста через Нуру. Площадка уже отсыпана щебнем. Повторяю, всё сделано на деньги, собранные родственниками и потомками ссыльных. Помощь в оформлении памятника и изготовлении ограждения оказали предприниматели А. А. Баженов и В. Ф. Зайдуллин. Надеемся, что к середине лета работы будут завершены, и мы пригласим горожан на открытие мемориала.

Мы сделали все, что смогли. Если кто-то из белоречан пожелает, чтобы памятник был обустроен лучше, поучаствовать в благом деле еще не поздно.

Источник:
Швец, Л. Гиблое место : [в эти дни достраивается памятник жертвам политических репрессий спецпоселения Нура] / Л. Швец. – Текст : непосредственный // Белорецкий рабочий. – 2021. – 29 июня. – С. 7.