Мгновения его жизни. Очерк

В четыре года, когда он гостил у бабушки в деревне, его посадили на лошадь. Неожиданно та рванулась с места. Лошадь поймали, кое-как разжали детские пальцы, вцепившиеся в гриву. Опуская на землю, спросили ласково:

— Испугался?
— Немножко.

В пять лет он впервые встал на лыжи. Забавный получился снимок: ни дать, ни взять воробышек на белом снегу. Семи лет он надел горные лыжи.

Выделялся ли он своими способностями? Нет. Отличало его трудолюбие: на тренировках он успевал сделать значительно больше своих сверстников.

Серьезность его увлечения удивляла даже родителей. Как-то ему, четверокласснику, мать сказала:

– Сынок, не ходи сегодня на тренировку. Смотри какой ветер, да и мороз.
– Мама, если я сейчас буду лежать в постели, то кто же поедет потом на Олимпиаду?

Мечты его уносили далеко. На то они и мечты. Впрочем, что желать себе в будущем, если спортивная школа, в которой ты по-настоящему занимаешься, так и называется – школа олимпийского резерва?

Эпизод с шальной лошадью оставался самым ярким и сильным впечатлением детства. В памяти потом поистерлись детали, но главное он помнил. Помнил тот смертельно-упоительный восторг. Это незабытое чувство наведывалось в сны, охватывало его иногда на трассах.

Очень сложными были трассы в Румынии, где в прошлом году молодежные сборные команды социалистических стран оспаривали Кубок дружбы. Нужно было «оседлать» крутые и жесткие склоны незнакомой горы. Ему это удалось. Как и подобает комсоргу сборной, он показал себя бойцом, дважды был серебряным призером.

Итак, десятиклассник из Белорецка Рустэм Шайхлисламов становится в ряд самых перспективных горнолыжников. Осенью 1981 года выяснилось, что по своей физической подготовке среди членов молодежной сборной страны ему нет равных По результатам тех же соревнований, по общефизической подготовке, проходивших в Подольске, он обошел и взрослых спортсменов, уступив только призеру Кубка мира Александру Жирову.

В декабре, в Междуреченске в «Стартах надежд» Шайхлисламов выиграл гигантский слалом и был третьим в специальном.

Окрыленный, уверенный в своих силах, приехал он в Таштагол на чемпионат страны по горнолыжному троеборью. Оттуда он собирался на чемпионат Европы, а затем на чемпионат мира среди юношей.

Он мысленно уже настраивался на борьбу в предстоящих соревнованиях, когда по громкой связи начали зачитывать список спортсменов направляющихся в Австрию. Но в этом списке его фамилии не оказалось: спорткомитет не получил его выездных документов.

А. Г. Водясов, старший тренер СДЮШОР: «Чувствовалось, что Рустэм надломился. В слаломе-гиганте он был только четырнадцатым, в скоростном спуске двадцатым, с трассы специального слалома сошел…»

27 декабря белорецкие горнолыжники, члены молодежной сборной страны Ольга Логинова, Андрей Шелепов и Рустэм Шайхлисламов во главе с Александром Григорьевичем Водясовым прибыли в Москву. 30-го они получили новое снаряжение, в ночь на 31-ое сели в самолет. ТУ1-134 отправлялся на Урал.

Сам факт возвращения сына и его вид объяснили матери все. Она даже не стала его спрашивать.

Успокоила только: «Ну ладно. Не расстраивайся так. Это ведь не вопрос жизни и смерти».

– Для меня это равносильно, – сказал он. – В молодежной сборной мне быть еще год. Не знаю, что он принесет.
– В душе я, признаться, обрадовалась, что сын мой не попадет на европейский чемпионат, – рассказывает Маркиза Нигматзяновна. – Мы ведь по телевизору видели, какие в Австрии трассы, как падают на них горнолыжники, демонстрируя при этом невообразимую акробатику. А я всю жизнь за него боялась. Поэтому, когда 1 января Рустик сказал, что до 20-го он будет дома, подумала: «Какой длинный праздник!»

Через день Рустэм был на южном склоне горы Мраткиной. Именно здесь 6 января открывалось первенство Центрального совета ДСО «Спартак». Оставшиеся дни принадлежали тренировкам.

Шестого утром неожиданно повалил снег. Перепутав вчерашние наметки тренеров относительно лыжной смазки, снег идти перестал.

Первый день соревнований ничего особенного не сулил. Просто тренировка. Правда, официальная.

На Шайхлисламове цифра «14». Под таким номером ему стартовать и завтра.

– «До меня трассу уже раскатают, – думал он, – но разбить еще не успеют».

Удачный номер. А вот Андрею Шелепову не повезло – стартовал первым. Несмотря на это, его время смог улучшить только Василий Семавин, умчавшийся вниз тринадцатым.

– На трассе скоростного спуска, – рассказывает старший тренер, – было три виража и два бугра, с которых можно лететь, причем со второго – обязательно. Я решил посмотреть на ребят. Поднялся на середину горы к Астахову. Вячеслав Николаевич был там контролером. Мы видели, как выскакивали сверху из-за поворота участники и наблюдали их вплоть до финиша.

Блестяще финишировал 13-й. Разнеслось, что под номером «14» стартовал Шайхлисламов, Белорецк, мастер спорта.

В. Н. Астахов, тренер: «Рустэм записал в своем дневнике индивидуальных тренировок: показать в этот день все свои возможности. Перед ним прошли сильнейшие Шелепов, Семавин. Видели, как великолепно смотрелись они на последних соревнованиях? А ведь Рустэм шел еще сильней».

Водясов: «У меня душа пела. Да, я очень радовался за него. На первом, левом вираже буквально все раскрывались, кого-то разбрасывало, а Рустэм прошел его в стойке, грамотно, по всем канонам горнолыжной техники. Прошел, словно вырезал. Только руку правую чуть-чуть отвел в сторону – раз! Но тут же ее забрал – два!»

Правый вираж технически был не сложен. Дальше, перед вторым бугром, шла прямая – самый разгон. Кстати, это наиболее зрелищный участок.

Случайный зритель запомнил его. Он видел, с какой непостижимо для простого зрителя быстротой мчался напоминавший чем-то космонавта горнолыжник. Белый шлем. Защитные очки в пол лица. Но прежде бросился в глаза желтый, плотно облегающий тело комбинезон. Он будто горел на чистом снегу. И бирюзой вспыхивали новенькие лыжи. В руках спортсмен держал необычные черные палки – они были кривыми.

Р. Шайхлисламов искал возможности для роста своего мастерства. Так, однажды он поделился с тренером: «Александр Григорьевич, скольжение лучше на плоских лыжах, чем на кантах. Но если это так, то выходит, надо стремиться проходить трассу как можно больше на плоскости…»

Говорят, что только в его годы и начинают понимать всю прелесть скоростного спуска. Говорят еще, что он любил рисковать. На последний бугор он пошел прямо, не стремясь его обработать. Такое допускают лишь зрелые мастера, которые уже потом, в воздухе, додумывают, принимают необходимое решение. Рустэм мог себе это позволить.

По подсчетам судей-контролеров, скорость его на этом участке достигла ста километров в час, бугор послужил трамплином для гигантского прыжка. Впрочем, это больше напоминало полет.

Так на этой горе не летал никто. В том числе и Рустэм. Обычно горнолыжники приземлялись тут же на бугре. Точнее, ка его уходящем склоне. Рустэм летел дальше.

Это были секунды его высочайшего вдохновения, и последние мгновения его жизни.

Правая лыжа ударилась в склон плоско, левая же – под углом (косой удар внутренней части левой лыжи, как запишут, потом в протоколе). Поэтому сработало крепление, лыжа отстегнулась.

Возможно, будь снег жестче, этого могло и не быть, но в свежевыпавшем, мягком снегу произошло увязание – и левый ботинок ткнулся в снег, и Рустэм стал падать.

Маркиза Нигматзяновна вспоминает, что сама не раз видела, как он кувыркается. Однако кончалось все благополучно: серьезных травм у Рустэма никогда не было, хотя падать на различных трассах ему приходилось не меньше других. Мать же успокаивал: «Ничего, мама. Падать надо уметь».

И это падение не было каким-то особенным. Водясов даже обрадовался, увидев, как начали отстегиваться у Рустэма лыжи («ноги будут целы»).

Но левый ботинок ткнулся в снег, и вышло что-то вроде циркуля. Спортсмен резко изменил направление. Бешеный разгон бросил его влево от трассы, в сторону могучих деревьев, и желтая молния врезалась в сосну.

Да, мать за сына боялась. Но мать не знала, что в аналогичной ситуации за рубежом Рустэма спасла бы предохранительная сетка, натянутая вдоль трассы. То, чего еще не делается на горнолыжных трассах Союза.

На следующий день старший тренер собрал команду и сказал так: – Ребята! Соревнования — это всегда праздник. У нас его не получилось… Кто может, пусть выступает.

На следующий день Андрей Шелепов вступил в борьбу за награды.

На следующий же день одну из столичных горнолыжниц тоже вынесло на деревья, правда, еще на верхнем участке трассы. Она сумела славировать среди стволов. Подбежавший потом к ней контролер, застал ее в шоковом состоянии.

Что ж, участие в этих соревнованиях никому легко не давалось.

После соревнований к Шайхлисламовым приходили горнолыжники. Москвичи, камчадалы, мальчишки и девчонки из разных концов страны. Уходя, они оставляли свои награды («Рустэм их выиграл бы»…).

Товарищи по спортивной школе листали дневники в как азбуку заучивали его записи:

«Замечание по слалому гиганту. Идя гигант, я должен работать, как пружина, т. е. под древком я должен быть максимально сжат, пройдя древко, я должен разжаться, как будто отпустили пружину.

Замечание по скоростному спуску. Прогнуть спину, т. е. сделать ее дугой, не тянуть слишком руки. Голеностоп должен быть расслаблен и каждый бугорок как бы облизывать…».

Известно, что в современном спорте недоумок не победит. Рустэм же, как видим, был спортсменом мыслящим.

– Каждый спуск анализировал, – говорит Водясов. – Сам строил себе технику, экспериментировал. Убежден, что если бы мы продолжали вместе работать, я как тренер почерпнул бы много ценного. – Александр Григорьевич на минуту задумывается и продолжает: – Со многими пришлось ездить на соревнования. У каждого чего-то не хватает: какое-то качество приходится внушать, воспитывать. У этого было все…

«Это был удивительный парень, – говорилось в стенгазете школы № 17, в которой учился Р. Шайхлисламов. – Неизменно добрый настоящий товарищ. В связи с поездками приходилось пропускать много уроков. Но он быстро подключался к учебе и отвечал на уроке на уровне сильных учашихся. Как можно такие длительные тренировки совмещать с учебой? Оказывается можно, если быть собранным и организованным, каким был Рустэм».

– Учился у нас один известный горнолыжник, – говорит преподаватель Линиза Хусаиновна Селиверстова. – Бывало, ходит по пятам и просит: «Ну поставьте мне, пожалуйста, тройку – на что мне ваша физика?» Не таким был Рустэм, – при этом имени лицо ее озаряется – так бывает, когда люди вспоминают о чем-то светлом, чистом, – Рустэм стремился знать предмет досконально. – Он подходил ко мне после урока, на котором получил высокую оценку. Да, подходил и спрашивал по той же теме, по тому же вопросу, если что-то для него оставалось все же неясным. От такой его честности, почти не соответствующей годам, основательности и, если можно так выразиться, неприкрытости, я порой испытывала неловкость, как-то терялась.

К горнолыжной базе быстро подкатил автобус. Из него шумно высыпали мальчишки и девчонки самых разных возрастов. Тренеры спешно открывали комнаты и выдавали необходимый инвентарь своим подопечным. Стоял несусветный гам. Как в обыкновенной школе или детском саду.

Вскоре все рассредоточились по горе. Рядом с базой остались самые маленькие – группа начальной подготовки, которую ведет Валентина Петровна Эпова. Малыши старательно поднимались на пологий склон елочкой. Хоп-хоп, хоп-хоп. У них была такая задача: проехать между двух вешек, потом перепрыгнуть через одну лежащую на снегу поперек лыжни веточку, потом сразу же – через другую. Такое вот немудренное на взгляд взрослых занятие.

Один из малышей увлекся и поднимался все выше, опустив голову и вовсю сопя.

– Сережа, – строго окликнула его тренер. – Сережа, ты слышишь? Назад! Или сниму лыжи.

Малыш услышал. Повернулся. Для него это, видимо, была высшая угроза. Он еще немного постоял, потом, сжавшись весь в комочек, покатился вниз.

Жизнь продолжалась.

В специализированной детско-юношеской школе олимпийского резерва я был свидетелем и такой сцены. Тренер Вячеслав Николаевич Астахов подвел свою группу начальной подготовки к большому портрету в траурной рамке.

– Знаете, кто это?
– Зна-а-ем.
– Хотите быть похожими на него?
– Да-а! – хором ответила звонкоголосая ребячья ватага.

Водясов: «Рустэм… Мы еще подумаем: как лучше сохранить его имя. И не потому, что он был славным парнем, подававшим большие надежды. Для нас, тренеров, сейчас важно другое – личность спортсмена. Ведь это своего рода нравственный капитал школы. И умело им распорядиться – наш долг.

Источник:
Старков, Н. Мгновения его жизни. Очерк : [вспоминая мастера спорта СССР, члена сборной команды Советского Союза по горнолыжному спорту Р. Шайхлисламова (1965-1982)] / Н. Старков. – Текст : непосредственный // Белорецкий рабочий. – 1982. – 1 апреля. – С. 3, 4.