Хранитель памяти
Дмитрий Карпович Трофимов. Это имя давно уже стало легендой в нашем городе. И справедливо: более двадцати лет он трудится над составлением книг «Память», по крупицам собирая сведения о тех, кто ушёл защищать Родину и не вернулся; кто возвратился в родной город с Победой; кто трудился на его заводах, помогая фронту. И этим они бесценны… Дмитрий Карпович и сам прошёл через горнило той страшной войны. Но обо всём по порядку.
Верхний Авзян
Родился Митя Трофимов в Верхнем Авзяне в многодетной семье. Его предки были завезены туда для работы из центральных губерний России. Историю семьи ему поведала бабушка Евдокия Ивановна Горбатова. Прадед был рекрутом, прослужившим в царской армии 25 лет и вернувшийся к семье, когда у него уже появились внуки.
Дед прошёл русско-японскую войну, стал зажиточным мужиком и содержал 14 «запрягальных» лошадей, которые возили руду для Авзяно-Петровского завода…
У отца и матери Дмитрия было пятеро детей. Когда началась Великая Отечественная, ему не исполнилось и пятнадцати. Отца с первых дней войны призвали в трудармию, а Дмитрию после седьмого класса пришлось пойти на работу в ОРС Авзянского леспромхоза. В семье он остался единственным кормильцем.
Осенью 1941-го ночью его вызвали в сельсовет и заставили подписать договор о работе на лесозаготовках. Он до сих пор помнит, как плакала в коридоре сельсовета его мама, боявшаяся, что сына посадят или отправят куда-то. С той памятной ночи и началась его трудовая биография. В лес ходили пешком, поесть брали чаще всего картошку, иногда хлеб. После работы вечерами урывками Дмитрий продолжал учёбу. А ночами, бывало, плёл лапти, которые в выходной продавал на базаре.
Узнав, что у парня семилетнее образование, его начали учить на десятника. А через три месяца отправили обратно в ОРС, где он на лошади стал возить продукты. Для рабочих Авзянского леспромхоза продукты привозили из Стерлитамака, до которого от посёлка было 127 километров по горам. Ехали три дня туда и четыре обратно. Парню приходилось заботиться о четырёх лошадях, следить за сохранностью груза, на который часто нападали стаи голодных собак.
А мама чувствовала, что скоро её кормильца заберут на фронт, и сушила сухари…
«На фронт!»
Повестку ему принес друг поздно вечером 5 ноября 1943 года. Они вместе поспешили в клуб – узнать, кого ещё призвали в армию. Оказалось, шестерых ребят из села отправляли в Чкаловское военно-авиационное училище. Как мог, Дмитрий успокоил маму и сестёр, сказав что едет в училище, что скоро конец войне. Ведь к тому времени немцев отогнали от Москвы, разгромили под Сталинградом и на Курской Дуге. В райвоенкомат парни ехали на товарняке, в котором везли железную руду. Опоздали на целые сутки.
В Уфе на комиссии из семи человек отобрали троих, Дмитрий оказался среди них. В училище ребят переодели в военную форму, выдали ботинки, портянки и обмотки. Эти обмотки он сменил на кирзовые сапоги только весной 1946 года. Кормили ребят скудно, за два месяца Дмитрий похудел на 11 килограммов. Вскоре вместе с другом они написали рапорты об отчислении из училища и отправке на фронт. Ждать пришлось недолго. Их направили в 13-ю бригаду в 365-й запасной стрелковый полк, что был недалеко от Чкалова, ныне Оренбурга. Там их обучали минометному делу. В конце апреля 1944-го Дмитрий уже ехал на фронт.
Один в поле…
Доехали до Великих Лук, что в Псковской области. Город разбит, рядом линия фронта. Идти предстояло пешком и по ночам, чтобы не обнаружили немцы. По ночам шли, а днём отсиживались в лесу, оружия у них не было. Дмитрий Карпович вспоминает:
– Мы прибыли на фронт в преддверии широкомасштабной Белорусской операции под кодовым названием «Багратион». Наш 33-й полк, в который я был зачислен, вклинился далеко в оборону противника. Немцы контратакой отбили наши войска. Это было за Шауляем, недалеко от местечка Кретинга. 18 августа 1944 года полк не успел закрепиться, когда немцы пустили в контратаку танки. Наши части не выдержали и вынуждены были отступить. К этому времени я был ранен в ногу и остался на поле боя практически один среди наших погибших ребят. Фашистские танки прошли в наш тыл, за ними пробежали немцы. Я лежал не шевелясь. Дело было к вечеру. Нога страшно болела. Когда почти стемнело, я перевязал ногу, оторвав кусок от нательной рубашки. Страшно хотелось пить. Рядом от меня проходила дорога, по которой сновали немцы. Недалеко я заприметил кусты, решил добраться до них. К счастью, там протекал ручей. Напившись, я плакал чуть не в голос.
Первой мыслью было застрелиться, чтобы не попасть в плен. Но я подумал: как же там, дома, мама узнает о моей смерти… И решил попытаться найти выход. Побрёл вдоль ручья к дороге и перед рассветом обнаружил железобетонную трубу, проложенную под ней. К счастью, она была сухая, ручеёк бежал под ней. Я понял, что это шанс на спасение. День я пролежал в трубе, ночью выполз попить и вернулся обратно. Немцы в любой момент могли меня обнаружить. Идти куда-то в таком состоянии было бессмысленно.
На третьи сутки понял, что немцы отступают: по дороге шли их машины, мотоциклы, бежали фашисты… Вскоре послышалась русская речь. Тогда-то я и выполз из трубы и потерял сознание. Очнулся в санчасти. Там пролежал две недели. А потом отправился догонять свою часть.
Победа!
Пока я был «в отлучке», домой отправили известие, что я пропал без вести. Мне срочно пришлось посылать письмо в военкомат и объяснять, что я жив. Успел. Мама не получила того страшного известия… После взятия города-крепости Кёнигсберга нашу часть отвели на отдых. Были разговоры, что её перебросят на штурм Берлина, но часть вывели в Литву искать по лесам «лесных братьев», то есть тех, кто воевал против Красной Армии.
День Победы мы встретили в местечке Гросс Линденау в Восточной Пруссии. Была глубокая ночь. Дневальный услышал по радио, что немцы сдались, что подписан акт о безоговорочной капитуляции Германии. Он разбудил старшину роты, потом поднялись ещё несколько ребят, проснулся и я. В это время вбегает командир роты с криком: «Рота, в ружьё! Победа!». Что здесь началось… Все обнимались, выбежали на улицу и стали стрелять в воздух – салютовать. Вокруг тоже стреляли из ракетниц, автоматов, пулемётов и даже из орудий… Командир роты стал нас успокаивать: «Хватит, ребята, израсходуете весь боезапас, отстреливаться нечем будет!».
Спать в эту ночь больше никто не ложился. До рассвета пели, плясали, плакали от радости, что не придётся больше воевать, проливать кровь…
На Восток
Но наши надежды не оправдались. В начале июля 1945-го нашу часть погрузили в железнодорожный эшелон и сообщили, что едем на Дальний Восток, зачем – не сказали. Мы догадывались, что война с Японией неизбежна. В этом эшелоне я получил свою первую награду — орден Славы третьей степени, мне её вручили в командирском вагоне.
Горько было видеть на станциях женщин, которые спрашивали: «Нет ли среди вас моего сыночка?». «Не знаете ли моего мужа? Он пропал без вести. Может, вернулся из немецкого плена?». Что мы могли ответить им? Мы молчали… Такова была цена нашей Победы!
А в Свердловской области мать действительно встретила своего сына. Какая это была встреча! Словами не рассказать! Это нужно было видеть…
Крушение
В ночь на 25 июля 1945-го года я был дневальным по вагону. Эшелон шёл по берегу озера Байкал, часто проходя через тоннели. В мою задачу входило закрывать дверь вагона, как только мы въезжали в очередной тоннель и открывать её после проезда по нему, чтобы в вагон попадало меньше дыма и копоти от паровозов, ведь эшелон тянули два мощных паровоза «ФД» (Феликс Дзержинский). Командир роты и старшина в центре вагона играли в шахматы, солдаты спали. Вдруг эшелон резко остановился, свет погас, двери вагона с одной стороны резко закрылись, а с другой их сорвало, стоявший у двери небольшой бензиновый движок выбросило на улицу. Ребята с верхних полок попадали, командир со старшиной улетели под нары… С улицы раздались крики: «Крушение поезда! Спасайтесь!». Все стали выпрыгивать из вагона на берег Байкала, вернее, на встречный путь. За два вагона перед нами громоздились налетевшие друг на друга вагоны, слышались стоны, крики, разрывы гранат… И вдруг мы увидели, что по встречному пути мчится товарный состав, он на полном ходу врезался в перевёрнутые вагоны нашего поезда. Взорвался один паровоз, затем второй, всё корёжилось, билось, вагоны встречного поезда полетели под откос, прямо в Байкал.
В суматохе меня столкнули в озеро, где плавала уже не одна сотня ребят. Они-то были в нательном белье, а я – в полном обмундировании… Вода холодная, кругом кромешная тьма, на озере появились большие волны от падающих вагонов, а я плавал как топор. Хорошо, что наткнулся на оторвавшийся от вагона деревянный борт, вцепился в него. Он и спас от неминуемой гибели. Сколько тогда погибло людей, сколько было ранено, сколько утонуло – для нас, рядовых солдат, осталось тайной. Оказалось, на наш эшелон с огромной высоты упал многотонный камень…
Связисты влезли на телефонные столбы, подключились к линии, сообщили о крушении, попросили помощи. Я думал, эта ночь никогда не кончится. Весь мокрый, я дрожал от испуга и холода. Мне помогли переодеться в сухое, а мокрое обмундирование со всеми документами и орденом я так потом и не смог отыскать.
К утру путь был восстановлен, и оставшиеся вагоны привели на станцию Слюдянка. Там состоялись похороны воинов 33-го пограничного Кёнигсбергского ордена Красной Звезды полка в братской могиле.
И снова война…
А наш путь лежал дальше на восток, на станцию Отпор, ныне Забайкальем откуда наша часть вступила в боевые действия совместно с другими частями Забайкальского фронта с японской Квантунской армией. Действия наших войск совместно с Монгольской армией были так стремительны, что тыловые части не успевали за ними. В середине августа наша часть была в городе Чанчунь. К этому времени Япония запросила перемирия. Но цель Советской Армии была та же, что и в войне с Германией – безоговорочная капитуляция врага…
В Манчжурии наша часть находилась до 31 декабря 1945 года. В ночь на 1 января 1946-го она была передислоцирована в Приморье.
Летом 1946 года наша часть стала называться 110 пограничным Кёнигсбергским ордена Красной Звезды отрядом войск Министерства государственной безопасности, и на пароходе была направлена в бухту Провидения Чукотского национального округа для охраны Государственной границы, – завершил рассказ Дмитрий Карпович. Там старший сержант Трофимов прослужил до 3 октября 1950 года.
Дома
Вернувшись после семилетней службы домой, Дмитрий Трофимов работал комсоргом Башкирского химлесхоза, начальником Авзянского радиоузла, начальником отделения связи Авзяна, председателем рабочего комитета Авзянского леспромхоза. Женился на замечательной девушке Анне, в семье Трофимовых родились два сына и дочка. Кстати, один из сыновей Дмитрия Карповича стал кадровым военным.
После переезда в Белорецк Дмитрий Карпович работал в Белорецком районном узле связи сначала техником, потом начальником. Перед выходом на заслуженный отдых он был начальником отдела сбыта в Белорецком леспромхозе.
Книга «Память»
Когда Дмитрий Карпович вышел на заслуженный отдых, его пригласили в совет ветеранов города и в 1989 году избрали членом президиума совета. Осенью того же года в совете было принято решение о создании комиссии по составлению книги «Память», в которую включили и Дмитрия Карповича. Он отнёсся к этому поручению очень серьёзно. Каждый день, как на работу, ходил в военкомат, по крупицам собирал информацию о солдатах войны, потом – об участниках трудового фронта.
За четверть века он послал тысячи запросов в разные инстанции. Благодаря его поискам стала известна судьба 2056 человек. Это Дмитрий Карпович установил, что 839 воинов, на которых приходили домой «похоронки», вернулись с войны живыми.
Всего Белорецким военкоматом на фронт было призвано 33 тысячи 144 человека. Вернулись из них с Великой Отечественной и финской войн 15155 человек. Не вернулись в город и район с полей сражений Великой Отечественной 10993 солдата, с советско-финской войны – 167 белоречан, в войне с Японией погибли 30 наших земляков. Все эти цифры Дмитрий Карпович помнит наизусть. Несколько лет назад он купил компьютер, освоил его, и теперь книга «Память» есть и в цифровом варианте, на диске.
Источник:
Булавина, Т. Хранитель памяти : [Д. К. Трофимов – ветеран Великой Отечественной войны, руководитель авторского коллектива по подготовке и изданию книг «Память», «Они вернулись с Победой»] / Т. Булавина. – Текст : непосредственный // Белорецкий рабочий. – 2016. – 20 февраля. – С. 5.