Андросов Николай Михайлович

22 июня в нашей стране отмечается День памяти и скорби. Для Николая Михайловича Андросова, ветерана Великой Отечественной войны, этот день открыл череду страшных событий.

Он родился и вырос в семье воронежского хлебороба. Семья, как иронично заметил герой публикации, была небольшая: всего восемнадцать человек.

В 1940 году Николай Михайлович окончил педагогическое училище, а год спустя началась война.

– С четырёх часов утра фашисты бомбили Киев, а в нашем селе Клёповка Воронежской области о войне узнали лишь двенадцать часов спустя, – вспоминает ветеран. – Конечно, нам, молодым парням, хотелось немедленно встать на защиту Родины, но поначалу юношей двадцатых годов рождения в армию не брали. Только в октябре, когда немцами были захвачены Орёл, Ростов, Харьков, мне пришла повестка. Нашу часть решили эвакуировать на восток: пешком мы прошли Воронежскую, Саратовскую, Пензенскую, Куйбышевскую, Самарскую области. В январе 1942 года в городе Чапаевск я был зачислен в действующую армию, а в начале марта нас отправили под Харьков. Подъезжая к станции Валуйки, мы поняли, что её нещадно бомбят. Не доехали каких-то пятьсот метров, немцы не заметили наш состав, и это спасло нам жизнь. Дальше шли ночью, справа и слева взрывались немецкие ракеты, освещая всё вокруг. Так добрались до села Михайловка, где попали в окружение и были взяты в плен.

Местность, по которой нас гнали, оказалась заминирована, и фашисты это быстро поняли. Выбрали пятерых, среди которых оказался я. С помощью лопат мы искали противотанковые мины. Я шёл первым, как вдруг один из парней ударил по чему-то твёрдому. В следующую секунду раздался взрыв, и от парня ничего не осталось.

Ночь провели в овраге, по бокам которого стояли пулемёты, а утром нас затолкали в вагоны и отправили в Германию, где в лагере в Брауншвайге я пробыл до апреля 1945 года.

Всё это время, надо сказать, англичане и американцы нещадно бомбили немцев. Доставалось и Брауншвайгу.

Что касается лагерной жизни: ежедневно мы получали триста граммов хлеба, два литра брюквенной «баланды», в которой даже попадался картофель. Но этого не хватало: мы так исхудали, что, когда нас привели в баню, мы с ужасом увидели, как далеко друга от друга ноги, а нагнуться было просто невозможно. Нас водили на работы, и каждый день по дороге на завод от бессилия падали пара человек. Немедленно появлялась какая-то необычная трёхколёсная машина и увозила несчастных в неизвестном направлении.

11 апреля 1945 года была очередная бомбёжка, а утром следующего дня мы по привычке ждали четырёхчасового подъёма, но криков «Подъём!» и «Aufstehen!» не было. Едва мы приоткрыли дверь камеры, как по ней ударила автоматная очередь. То же самое случилось в соседних комнатах. Выпустили нас только в девять утра, конвоировали на завод, где с помощью переводчиков сообщили, что в наших услугах более не нуждаются. Только потом мы узнали, что правая рука Гитлера, начальник эсэсовских войск Гимлер в самом конце войны приказал расстреливать советских военнопленных. Но немцы были люди неглупые: наши войска уже перешли границу, крах был близок, поэтому приказ они исполнять не спешили. В нашем лагере расстрел просто-напросто инсценировали. Вечером 12 апреля американские войска начали артобстрел Брауншвайга. Нас вывели за город, и вскоре мы обнаружили, что конвоиры бежали. Ночь мы провели свободными, в небольшой рощице, а на следующий день вернулись в лагерь, где уже ждали американцы, которые накормили, одели нас.

Некоторое время мы восстанавливали силы и ждали отправки на Родину. В начале июля к лагерю подогнали «студебеккеры» и «форды», нас погрузили в машины и отправили к Эльбе, где по вновь наведённым мостам переправили на советский берег. Там руководители нам сказали, что через пять минут мы вновь будем зачислены в ряды Советской Армии, в составе которой пешком отправимся домой. Шли мы три месяца: за это время пересекли Германию, Польшу, добрались до Бреста. Там нас посадили на поезд, на котором мы доехали до станции Запрудовка, а затем и до Белорецка. Вечером того же дня, 14 октября меня зачислили в волочильщики первого цеха, в котором без прогулов и опозданий я проработал тридцать два года.

В 1950 году я встретил замечательную женщину, на которой женился и с которой прожил бок о бок сорок лет. Вместе мы воспитали сына и дочь, которые подарили нам троих внуков. Сегодня у меня подрастают уже три правнука. Вот такой я богатый!

Николай Михайлович каждый день благодарит свою судьбу, которая не только испытала его трудностями, но и сохранила целым и невредимым, свела с людьми, без которых герою публикации невозможно представить свою жизнь.

Источник:
Андросов, Н. М. «Не обижаюсь на судьбу» : [беседа с ветераном Великой Отечественной войны Н. М. Андросовым / записала А. Матвеева] / Н. М. Андросов. – Текст : непосредственный // Металлург. – 2016. – № 25. – С. 2.